- Вы сказали «этого мира»? – прищурилась Фабиола. – Как это понять?

- Дословно. Есть все основания полагать, что… - Винья посмотрела на меня, вопросительно вздернув брови.

Да, если это скажу я, это выиграет мне несколько очков в глазах принцессы.

Я разлепил пересохшие губы:

- Я из другого мира.

Глава 12

С этого момента моя жизнь превратилась в натуральную кофемолку. Винья, может, и не стала меня препарировать и вскрывать, чтобы изучить пришельца из другого мира, но причиной тому явно была не гуманность придворного мага, а разве что вмешательство Фабиолы, которая натурально загородила меня от Виньи и тихо, но твердо произнесла:

- Даже не думайте.

Сошлись на том, что раз в день я буду заявляться к Винье, и она будет проводить сеансы изучения моего сознания, подобные тем, что уже провела, а взамен я выторговал себе право обучиться магии настолько, насколько это вообще возможно в моем случае. Как ни странно, горячее всех эту идею поддержала Фабиола. Правда она же четко определила временные рамки начала этих процессов – не раньше, чем я предоставлю королеве обещанное оружие, ведь у нас с ней договоренность.

Если я правильно понял, сообщать новости о моем происхождении королеве Фабиола не собиралась.

Да и сама она как-то изменилась после того, как узнала, что моя родина – не страна далеко за морем, а страна так далеко, что вообще не существует в этом мире. Принцесса больше не смотрела насмешливо-презрительно, ее глаз при виде меня наполнялся задумчивостью и мечтательностью, будто она пыталась примерить на себя жизнь в моем мире, ничего при этом о нем не зная. Она чаще улыбалась и постоянно расспрашивала о моем мире, каждый раз, когда мы виделись.

А виделись мы часто. Она взяла себе привычку каждый день приносить мне обед. Завтрак и ужин – нет, а вот обед – постоянно. Заходила спиной вперед в дверь, держа в руках поднос с глубокой тарелкой с какой-нибудь ароматной похлебкой, парой кусков хлеба и обязательным крошечным, со стакан размером, кувшинчиком с вином, ставила еду на стол и безальтернативно запрыгивала на столешницу сама.

Это, кажется, вообще была ее любимая поза для сидения.

Наблюдая, как я ем, она задавала мне вопросы о моем мире, удивлялась, что у нас нет магии, а даже если и есть, то в нее никто не верит и считает якобы магов – шарлатанами. Недоверчиво смотрела на меня, когда я говорил, что у городов нет стен, а по улицам тысячами носятся машины, по сравнению с которыми их паровики – хлам на колесиках. Охала и округляла единственный видимый глаз, когда я рассказывал про самолеты и вертолеты.

И безостановочно просила меня сделать и показать все то, о чем я рассказывал.

На что я ей отвечал, что сначала я закончу с оружием. Она каждый раз торопливо кивала.

А с оружием пока что получалось не очень. Сходив в здешние кузницы, в том числе в сопровождении Фабиолы, поговорив с Бирми и оценив его инструментарий, я откинул идею делать пистолет на популярном у нас коротком ходе ствола. Это требовало очень тонкой обработки ствола и кожуха-затвора и точной фрезеровки. Даже если бы я умудрился состряпать один такой экземпляр, остальные тоже стряпались бы по неделе, в лучшем случае.

Также пришлось отказаться от нарезного ствола. Со стволом вообще вышло неприятнее некуда – оказалось, что сверлить стволы здесь толком не научились, а корабельные и замковые пушки делали методом отливки. Даже если бы я нашел подходящее по длине сверло, даже если бы смог обеспечить ему подходящее вращательное движение, просверлить толковый ствол в стальной заготовке не получилось бы. Я, конечно, попробовал, объяснив Бирми, что хочу получить и попросив попробовать просверлить заготовку длиной в две ладони, используя зубчатую передачу для повышения скорости вращения сверла. На следующий день он показал мне трубку, и она не прошла даже простого теста – кинутый внутрь шарик, по диаметру которого подбиралось сверло, ухнул внутрь как в ведро. Зазоры между стенками ствола и эрзац-пулей были по миллиметру – биение заготовки и сверла, плюс наверняка непостоянный крутящий момент на сверле сделали свое дело. Заготовку на выброс.

Когда же я спросил, как они делали стволы для своих громострелов, когда тестировали их на несостоятельность, меня отвели в кузницу, где я буквально выпал в осадок от увиденного. На моих глазах стальную заготовку в руку толщиной и в половину руки длиной раскалили в печи, которая, помимо прочего, еще и нагревала котел с водой, пар из которого приводил в движение паровой двигатель, и протянули разогретый пруток между двумя бочкообразными валиками, стоящими немного вкось по отношению друг к другу и приводимыми в движение все тем же паровым двигателем. По итогу, в раскаленной заготовке непонятным образом появилось небольшое неровное отверстие, если даже не сказать дырка. Полученный полуфабрикат снова положили перед валиками и протянули еще раз, только на этот раз расположив за ними оправку в виде горизонтального цилиндра, что одним концом крепился к массивной подставке. Наткнувшись отверстием на оправку, труба благополучно наползла на нее и уже в таком виде ее отправили охлаждаться.

- Так мы делаем трубы. – объяснил кузнец, заметив мое ошарашенное лицо. – Проще и быстрее, чем гнуть из полосы и сваривать.

Я нашел в себе силы только кивнуть.

Сформулировать характеристики трубы, которая нужна мне, я смог только через пару минут.

В итоге, к третьему дню из отпущенного королевой срока у меня наконец был ствол, который выглядел идеальным, хоть и совершенно гладким. Пока что морочиться с нарезами я не стал. Для убедительной демонстрации магазинного самозарядного оружия хватит и гладкоствола с пулевым патроном, а дальше разберемся.

Еще раз пробежавшись в уме по схемам работы автоматики, я решил для начала показать этому миру классику – продольно-скользящий затвор. Да, это не автоматика как таковая, но для начала следовало понять, насколько вообще можно доверять изготовление таких мелких и непростых деталей, как элементы затворной группы, здешним кузнецам.

Правда, подумав, я пришел к выводу, что есть система еще проще – свободный затвор, причем, свободный затвор со стрельбой с открытого затвора, который вообще по сути позволит сделать стреляло из трубки, затычки для трубки и пружины, и не морочиться с выбрасывателем гильз – они будут автоматически откатываться назад вместе с затвором под действием пороховых газов.

Всю ночь третьего дня я сидел над чертежами с линейкой и ножницами, чертил углем и вырезал детали из бумаги, компоновал их так и эдак на столе, и к обеду четвертого, пошатываясь от усталости, с прилипшей за обедом Фабиолой, пришел в кузницу с полным перечнем всего, что мне было нужно. Обсудил с главным кузнецом все нюансы изготовления, и ушел спать.

К утру пятого дня все было готово. Новый ствол длинной четыреста миллиметров с патронником и окошком выброса гильз, отдельно – затвор в виде простого цилиндра с углублением, посередине которого торчал короткий шип бойка, в одном торце, и наваренным штифтом с другого торца, на который предполагалось разместить возвратную пружину. Рукоятку затвора сделали категорически прямо и даже без шарика на конце – не знаю уж почему, я заказывал с шариком. Отдельно лежал подпружиненный спусковой крючок, расположенный внутри толковой спусковой скобы, на которой так же располагалась тоже подпружиненная, но на сей раз плоской пружиной, защелка магазина.

Вот и весь УСМ, в общем-то. Заряжаешь магазин, оттягиваешь затвор на себя – и он замирает там, сцепившись с фиксатором на спусковом крючке. Нажимаешь на спуск – фиксатор опускается, затвор срывается вперед, заталкивая пулю в ствол, как только фланец гильзы упирается в стенки ствола и перестает двигаться дальше, происходит удар бойка, а, вернее, очень быстрое сжатие небольшого количества драгонита в гильзе. Выстрел – пороховые газы выталкивают пулю вперед, а затвор вместе с гильзой – назад, где она натыкается на небольшой прилив, исполняющий роль отражателя, и вылетает из окошка выброса. Затвор же продолжает движение, сжимая пружину, после чего на обратном ее ходе цепляет новый патрон и все повторяется. Никаких боевых упоров, никакого одиночного режима огня – для демонстрации только хардкор!